Вынув себя из петли, я сижу и смотрю на огонь в камине, пью черный кофе без сахара и смотрю сквозь стены.
Соседи ведут себя как обычно - правда, обычно я их не вижу, зато слышу. А теперь еще и вижу - вижу, как тайком от жены пьет рюмку водки за ужином сосед слева, как девочка ставит на пианино кошку - та ходит по нему и нажимает клавиши, а девочка - читает. "Занимается". Прямо надо мной - кровать. Хорошо, что сквозь нее я не вижу - она ходит ходуном. Справа бабушка-соседка готовит ужин: варит макароны и крошит на сковороду остатки лука и сыра - поджарить и все вместе... Подо мной двое молодых людей. Студенты. Видимо, скоро сессия - не смотря на утро они пьют.
Я слушаю скрипку и альт - сверху. Или флейту и виолончель (резкие, надрывные звуки) - слева? Невыносимо-шансонное что-то, французкое доносится от бабули справа. И, конечно же, гитара внизу - драные звуки, три аккорда, или четыре?.. Меня всегда преследует музка. Она своя у каждого.
Пальцами двигаю по столешнице - подбираю аккорды без клавиш - я так часто делаю.
Руки устали и снова тянутся к чашке кофе.
Почтовый голубь отнесет к тебе килогрмм тепла и грамм ненависти, зависть и свиток с желчью. Почтовая кошка, на правой задней, если ее не обтреплет по дороге доберман из соседнего подъезда, принесет тебе мои последние недописанные стихи -

отказываясь от десерта,
приподнесенного жизнью,
мы продолжаем до самой смерти
не есть сладкого - солью
легче засыпать раны
рваные вены
купированные нервы не передали
что на завтра рассвет
отменили и разослали
всем по почте
кусочки

- а ты ничего не поймешь, пожав плечами, выкинешь листочки в окно - а там уже будет ждать почтовая крыса. Она съест листочки и принесет их обратно мне -
вынув себя из петли, я сижу и смотрю на огонь в камине, пью черный кофе без сахара и смотрю сквозь стены.
Она прибежит и где-то среди мусора на полу, капель крови - я прикусил язык - испражнится моими стихами. Символично! - скажу я сам себе, пытаясь подобрать с полу то, что когда-то было белой меловой бумагой.

Щелчок превращает крысиные испражнения снова в стихи - главное, чтобы никто не нашел их и не стал прижимать к груди и целовать - меня стошнит сразу же.
Оглядываюсь. Прислушиваюсь. Мелодия. Эта песня преследует меня весь день и теперь - всю вечность.

Поставь за меня свечу,
Тягачу по встречке, во весь опор,
В ком карманный кракен кривых реторт
Пристяжные силы за удила
Гонит в ночь –
И ты не смотри назад,
Закрывай глаза на великий глад,
Закрывайся формулой от гранат,
Для которых вьюга пути свела.
(...)
Поставь за меня свечу. Поставь.
Поставь за меня свечу. Поставь... **

Поставь за меня свечу, получив послание от почтовой рыбки - она бьется тебе в стекло, а ты не замечаешь её, и, поджаренная полуденным солнцем, она падает на асфальт, чтобы стухнуть, пока соседский кот не добрался до нее из-за жары. Ты любишь клубничные губы и брусничную водку, синее море и глиняные сны, фиолетовые глаза и просвечивающие на свет чашки. Пушистых кошек и гладкие камушки, круглые комнаты и быстрые сильные механизмы.
Под тягачом на рассветной туманной трассе погибнет мой последний гонец - твое нефильтрованное эго в тонком летнем платьице и на высоченных каблуках - такую я тебя увидел в первый раз. Именно такую я тебя запомнил. Именно такую. Почтовая ты выбежишь на дорогу, как всегда, не обернувшись, и тягачом тебя размажет по асфальту, пока ты будешь выдергивать каблучок из какой-то ямки. Водитель не увидит твоей крови, ошметки твоего тела, стекающие с ветрового стекла веером и забивающие решетку радиатора ему будут незаметны. А когда тягач встанет у моего дома, я пойму - ты так и не получила письмо.
А я -
вынув себя из петли, я сижу и смотрю на огонь в камине, пью черный кофе без сахара и смотрю сквозь стены.
Ты тихо войдешь в комнату и остановишься около моей фотографии.
Я смотрю на девочку, "играющую" на фортепьяно, и замечаю твое неудовольствие - тебе не нравится. И ты думаешь не о том, как это - меня нет! - а о том, чтобы она быстрее замолчала.
Кофе закончился.