-Как дела? – спросил он и на секунду посмотрел на соседнее сидение, где покоилась большая корзинка с младенцем. Улыбнулся. Перевёл взгляд обратно на дорогу. Машина мчалась по утреннему шоссе, не то чтоб быстро, но верно увеличивая ход. Влажная трасса радостно приняла гостя, столь редкого здесь в это время суток. Она пустовала, и машина шла беспрепятственно, быстро разгоняясь. Немногие повороты были так плавны, что не требовали сброса скорости, хотя, очевидно одинокий водитель и не собирался её скидывать. -Они хотели тебя у меня забрать, – вновь заговорил он, горько усмехаясь. – Представляешь?! – Ударил кулаком по рулю. – Сволочи! Взлелеянные щедрой рукой природы по краям дороги густо росли деревья, они провожали мчащийся автомобиль безучастными взглядами, вялым шуршанием листвы. Пересекая шоссе, пролетел над крышей машины мрачный ворон. Каркнул вдогонку, скрываясь за макушками сосен. -Ты бы видел их слащавые физиономии, сплошная карамель на губах, – продолжал он, насыщая слова бессильной злобой. – Их вздохи. Пожимания плечами. «Делали, что могли», – передразнивает. – Уроды! Они ещё пытались меня этим утешить, слышишь?! Эти сволочи! Они убили её и… – Он снова посмотрел на младенца, в глазах застыли слёзы, которые он и не думал вытирать. – Они. Убили твою. Нашу маму! Потянувшийся с левой стороны глубокий овраг, скалился острыми уступами, журчал протекающим на дне ручейком. Солнце же всё больше озаряло небо, показывая его девственную чистоту, на которую не смело посягнуть ни одно облако; и рассеивало лёгкий розовый туман, покорно отступающий перед светом. -Чёрт! – Он несколько раз ударил руками по рулю, от чего машина резко вильнула. – Я не могу в это поверить – взяли и убили. Каково, а?! – Теперь он не отрываясь глядел на младенца, полностью выпустив руль из рук. Словно обмяк. – Я так устал. – В покрасневших светлых глазах – как то небо на грани с зарёй – читалась отрешённость. Его мысли были где угодно, но только не здесь, вне салона, дороги, много дальше, за горизонтами. – Её нет. С нами. Рядом. Машина выехала на встречную полосу, опасно приближаясь к оврагу. -Я знаю, от их варварских рук, – коновалы! – пострадал и ты. Потрошители! – Скрежещет зубами. – Боже, как они её порезали… лишь бы вытащить тебя – Яростно сжимает кулаки. – Какого хрена, ты и так был мёртв! Зараза! – Спохватывается. Виден страх и волнение в глазах. – Нет, нет, я не виню тебя, малыш, ты не виноват, нет… Только они, поганые твари! Всё ближе и ближе к провалу. -Что я без вас?.. Автомобиль слетел с откоса и, на мгновение зависнув в воздухе (Он ещё успел сказать, положив тёплую ладонь на прохладное тельце ребёнка: «Мой черёд…»), врезался, скребя днищем, о неровности впадины. От удара машину подбросило и развернуло так, что следующее соприкосновение с каменистой землёй заставило её перевернуться, и, кувыркаясь, она рухнула вдоль ручья, замерев на правом боку. Изрядно покорёженная, с разбитыми стёклами и фарами, она некоторое время, скрипя, покачивалась. Наполовину придавив корзину, из разбитого лобового стекла вывалился он, усеянный осколками и порезами, в разорванной рубашке, с неестественно повёрнутой головой, смотрящей уцелевшим глазом в сторону возвышающийся дороги. Кровь, не спеша, неохотно расставаясь с хозяином, капала в подвижную воду, и ручеёк скоро уносил её, растворяющуюся без остатка. Тишина царствовала не долго. Испуганные шумом падения, возобновили щебет и пересвист птицы, незримые за стеной близкого леса. Печально завыл ветерок, удручённый представившейся ему картиной. А на замену отстучавшему взрослому сердцу, спешил новый, совсем молодой – он нёс первый детский вдох и надрывистый плач. Торопилась следом надежда, намереваясь пригреться в младенческой душе – вдруг кто, да и услышит. Присела на камень и смерть, задумалась, медля с уходом, наблюдая маленькую струйку, что сочилась из проколотого бензобака. Она ещё немного подождёт.
0
