Здравствуй, дружище, в любом случае. А добр ли день, ли утро, ли вечер, пусть время рассудит. Но не более чем в своём огороде. А с добром – добро. Это щедро.
Здравствуй, дружище! Пусть повторы тебя не смущают, как стопки тостов за провинциальным щедрым столом. Здравствуй – главное. Здоровья тебе, если хоть немного добавлю, счастлив буду. Ибо как не мне говорить o нём, как o чём-то важном…
Черепаха мне приснилась. Трехлапая. У нормальных - пять, а у этой не всё в порядке. А всё почему? Потому, что день жаркий, ночь грозой и ливнем разбавлена, но туда же… Не в масть. Не спится, мерещится всякое, вот и черепаха та, она мутным пятном, липкой тенью, в разводах панцирных колец… пластин… Да не важно. Запутала, завязла она меня во времени. Жаль, что невпопад. Мне бы выспаться…
Я не хотел тебе об этом, дружище, но черепаха не из моих снов. А на чужие мне пожаловаться некому, свои не поймут, да приструнят: «Не пил бы, так не привиделось херни такой…». А я тебе по-прямому, восприми уж: у нас черепах таких не водится. Морских – видел по телику, степных так в руках довелось подержать – не очень-то приятные осязания, поверь. Вот рука моя клещнёй, а вот пресмыкающееся в моей клещне… А в глаза-то глянь ей – то-то! Кто из нас пресмыкающийся?! В сфере времени и пространства… Она – так реликт, а я – зародыш вселенной… Природа.
Так я тебе хотел не сны описывать. Хотя, кстати, Земля-то круглая, дружище, сны по кругу ходят, вокруг планеты. Говорят… Потому и предсказывают их некоторые шаманы-шарманы, что повторяться им, снам, свойство дано. А человек - это ж тварь такая, она словно губка, веков опыт в себя вгоняет больше, чем Создатель предполагал. Ибо не хрена. Не хрен было по своему подобию его…
Я всё думаю, брат… Нет, не так… я всё размышляю. Всё смотрю и полагаю. Прав- не прав, рассуди, друг, что мы всё мечемся, а? Точками ли, тире ли, мечемся, мечемся в этой жизни? А жизнь-то наша – кому тире, а кому и точкой достаётся. А кто и вне эфира остаётся. А чего мечемся?
Вот дети мрут. Кто от голода, кто от жажды, кто от холода, кто от блох… Им что, своё эфирное место и время в этой жизни? В смысле, времени в обрез, так на всех не хватит? Как-то обидно за них. Другим их статус достаётся?.. Несправедливо это.
Я зачем всё это тебе? Прости. Ты ж друг мне? Поэтому, другого не приговорил бы.
Помню песню твою про ослика. Нет, не твою, а присланную тобой. Не минорная она. И не мажорная. А в самый раз, чтоб уходить.
Что такое в этой жизни не так, коль на перекосяк всему? Скажи мне, дружище. Я спрашивал многих об этом. Но про себя. Или сам себе, что ли…
Я привезу тебе листьев клёна. Зелёных, жёлтых и красных. И ещё много других цветов. Не знаю, есть ли у вас там клёны… В крайнем случае, махнёмся на пальмовые – их у нас нет, лишь декоративные, комнатные. Нет, привезу просто так. Пусть у тебя будут.Твои послдние негативы, кстати, позитивны.
Я злюсь, прости, брат. Я злюсь на расстояние, нас разделяющее, на время, времена, историю, религию, государства, нас разнящие. Я не хотел бы, не хотел, чтоб адрес скайпа твоего когда-то в этой эфирной, эфимерной почте оказался границей и таможней… Чтобы голубю почтовому и белому он чёрной тенью сокола около, около… казался.
Прости, друг, дружище, брат, товарищ за ностальгически синий, в зелень цвет ящика почтового цвет моего письма. Будут лучшие времена, будет лучшая погода, всё будет лучше.
Пусть встретимся мы в Питере. И лукаво так, ненавязчиво, не узнаем друг-друга с первого взгляда. А друзья наши спросят: «Ну вы чего, братцы?» А мы сконфузимся для виду. А мы вроде бы увлечены рубиновыми звёздами на синеве… Но мы-то знаем…. Мы давно знаем друг-друга. Тсс-с! Брат! Сюрприз всем будет!
Твой добрый друг, твой собеседник, надеюсь, до скорой встречи на бумаге. Прямо завтра...
Надежда - самое обманное имя. Или, может, единственно правильное. Как посмотреть: утром или вечером. Я вот тоже письмо пишу, давно пишу, а сам пока адресата не придумал. А может, сразу всем надо? В какой-то момент расстояния оказываются самым-распресамым безобидным, что может по дороге случиться. Сложная штука, этот самый около-столярный жанр.
0
