На этот атолл в океане я нарвался совершенно случайно.

Песок, камни и всё. Ещё три кривые пальмы, к одной из них был привязан человеческий скелет в прелых лохмотьях бывшей когда-то одежды. Как он сюда попал? Кто привязал его к дереву?

Глупый краб, привык к развевающимся на ветру тряпкам и так же привычно старался уловить тень от них на горячем жёлто-сером песке. Танец его прервался, когда я подошел совсем близко. Его творческое эго было глубоко задето и он, демонстративно подбоченившись передними лапками уже на полном ходу, боком-боком укатился к волнам, зыркал оттуда недовольно, поблёскивая смешными шариками своих крабьих глаз.

Я не спешил к останкам местного бедолаги, прошёлся по песку к центральному кругу атолла и увидел, что атолл деффективный. То есть в виде разрывного кольца. Ясно: пресной воды здесь нет и придётся пить из фляги - палящее солнце палит без всякой жалости.

Надо валить отсюда.

Не люблю мертвяков. Этот, хоть и был сухой мумией и имел вид скорее смешной, чем пугающий, но близко подходить к нему мне не хотелось. Я встал на большой плоский камень невдалеке, достал сигарету и закурил, при этом умудрился прижечь большой палец пламенем зажигалки и уронить последнюю. Выругался злобно и схватился за мочку уха - говорят, что от боли помогает. Глянув под ноги в поисках зажигалки, что-то необычное зацепил краем зрения.

Весь камень был исцарапан надписями. Я присел, смахнул песок и не поверил своим глазам - слова царапаны на русском. Потеряв кучу времени я всё же сумел прочесть следующее:

Мирон Попов боцман Пелерины затонула в шторме

двадцать дней тут один без воды и еды

Сил больше нет смерть близка

Привяжусь к дереву лицом на север

там Россия уверен Буду молиться и помирать 

передайте Катерине село Каменка на Прони

в Рязанской губерни что люблю я её вечно

пусть детишек бережёт

Храни вас Господь

осень 1823 года от рождества Христова

Накурился до наждака в горле. Солнце клонится к горизонту. Подошёл к пальме с останками бдняги и не нашёл ничего лучшего, чем поклониться его останкам.

Время безжалостно к смертным. Пора мне назад. Дела...

На следующей неделе я выкроил времени и сгонял в Каменку Рязанскую в 1823 год. Катерина просто красавица с ясными серыми глазами и светлорусой косой в руку толщиной и длиной ниже пояса. Не худа, но стройна. Руки сильные с ямочками на локтях. Глаза заискрились, как только сказал я, что весточка от мужа, встрепенулась всем телом, охнула и рот в ладонь зажала, видимо вскрикнуть постеснялась...

- И детишек беречь наказал Вам Мирон, - и пошёл вдоль плетня, не в силах больше задерживаться.

- Храни Вас Господь, мил человек, - и завыла, уже в голос не сдерживаясь. Мешались слёзы печали и радости, спрыгивая в своей игре с пушистых её ресниц и катились по сарафану к земле, прятались в пыли чернозёмной. Так захотелось вернуться,  прижать её к себе крепко крепко, утешить тихим словом, пожурить за слёзы...

Время безжалостно к смертным. Но ему неподвластна надежда, любовь и вера...